СУ-122/СУ-85

СУ-122

Разработчик: КБ завода Уралмаш
Год начала работ: 1942
Год выпуска первого прототипа: 1943
Серийный выпуск САУ СУ-122 продолжался до лета 1944, на вооружении оставалась до конца войны.

Работа над самоходными установками на танковом шасси, столь бурно проводившаяся различными КБ в 1930-е гг., практически остановилась после начала войны с Германией. Причина этого вполне понятна – предприятия находились в эвакуации, а конструкторы были заняты адаптацией уже имеющейся техники под массовое производство в самых неблагоприятных условиях. И всё же, спустя полгода, возможность возобновить работы в этом направлении появилась.
Летом 1942 года наУралмаш заводе инженерами Н.В.Куриным и Г.Ф.Ксюниным был предложен проект самоходной установки под индексом У-34, для которой в качестве базовой машины был выбран танк Т-34. От него заимствовали ходовую часть, основные элементы корпуса и вооружение, однако вместо вращающейся башни применили неподвижную рубку с увеличенной толщиной брони, которая в отдельных местах доходила до 60 мм. Орудие имело угол горизонтального наведения в пределах 20, а вертикальные – как и Т-34. Масса САУ была, по проекту, на 2 тонны меньше, при этом высота уменьшилась на 700 мм.
Проект получил одобрение у руководства НКАП в качестве боевой машины огневой поддержки и истребителя танков. Предполагалось даже наладить серийное производство У-34, а два прототипа самоходки предстояло поставить к 1 октября 1942 г. Тем не менее, к концу августа работы по САУ свернули, так как завод в экстренном порядке переходил на выпуск Т-34.

Процесс создания САУ был продолжен спустя несколько месяцев, после многочисленных требований фронтовиков предоставить им самоходное орудие огневой поддержки, наподобие немецких StuG III. Постановлением №2429сс от 19 октября 1942 года (то есть, в самый напряженный момент битвы за Сталинград) предписывалось спроектировать и изготовить несколько образцов легких САУ вооруженных 37-мм и 76-мм орудиями, а также среднюю САУ со 122-мм орудием. Задание было выдано заводам “Уралмаш” и №592 Наркомата вооружения, хотя незадолго до этого, в августе 1942 года, инженерами завода №9 в Свердловске был разработан проект установки гаубицы М-30 на шасси танка Т-34.

Для танкостроителей выданное техническое задание оказалось довольно жёстким. Согласно постановлению ГКО от 22 октября 1942 года требовалось оставить без изменений большую часть агрегатов орудия, включая ствольную группу противооткатных устройств, верхний станок, механизмы наведения и прицельных приспособлений. Помимо этого, на САУ потребовали оставить ходовую часть от Т-34 с моторно-трансмиссионной группой и при этом масса самоходки не должна была превышать массу танка.
Для выполнения этого задания на заводе “Уралмаш” создали Особую Конструкторскую Группу (ОКГ), в состав которой включили Н.В.Курина, Г.Ф.Ксюнина, А.Д.Нехлюдова, К.Н.Ильина, И.И.Эммануилова, И.С.Сазонова и многих других. Руководили работами по 122-мм САУ Л.И.Горлицкий и заместитель наркома танковой промышленности Ж.Я.Котин. Машине присвоили индекс У-35 и назначили срок сдачи первого опытного образца – 25 ноября.
После завершения рабочего проекта ОКГ представил его на рассмотрение межведомственной комиссии ГАУ и НКТП, которой также был предложен проект завода №9. Более предпочтительным оказался первый вариант, поскольку он имел лучшие расчетные характеристики.

Как указывалось выше, ходовая часть и моторно-трансмиссионная группа полностью заимствовались от Т-34 образца 1942 г. Шасси самоходки состояло из пяти обрезиненных опорных катков (размеры 830х150х660) на каждый борт, переднего направляющего и заднего ведущего колеса. Подвеска – вертикальная на пружинных рессорах. О применении торсионов, после установки которых существенно повышались эксплуатационные качества машины, на тот момент не особо сильно задумывались, так как это привело бы к изменению конструкции шасси и увеличению массы САУ. Траки шириной 500 мм, по всей видимости, относились к “сталинградскому” типу (с доработанным рисунком, улучшавшим проходимость). Число траков в гусенице – 71. Двигатель В-2 мощностью 500 л.с. располагался в кормовой части корпуса. Здесь же монтировались элементы трансмиссии, с 5-скоростной коробкой передач, система смазки и охлаждения МТО. Поскольку сборка опытного образца проводилась на Урале, для У-35 был выбран сварной корпус от серийного танка Т-34. Схема бронирования была следующей: лобовой лист корпуса (угол наклона 30°), борта и корма – 45 мм, крыша и днище – 20 мм. Вооружение опытного образца У-35 состояло из 122-мм орудия М-30 с длиной ствола 22,7 калибра. Чтобы вписаться в выданное ТТЗ конструкторам пришлось спроектировать тумбовую установку, которая крепилась к днищу машины, а длину отката ствола уменьшить до 1100 мм. Верхний штыревой станок гаубицы устанавливался в гнездо тумбы. На цапфах станка крепилась качающаяся часть со штатными стволом, люлькой, противооткатными устройствами и прицельными приспособлениями. Необходимость бронирования такой установки потребовала усиления пружинного уравновешивающего механизма, что было сделано без изменения его габаритов. Углы наведения составляли по горизонтали от 10° влево до 10° вправо, по вертикали – от -5° до +25°

Боекомплект орудия состоял из 40 выстрелов раздельно-гильзового заряжания и в основном состоял из осколочно-фугасных снарядов массой 21,7 кг. Уже во ходе серийного производства САУ комплектовались кумулятивными снарядами массой 14,3 кг и бронепробиваемостью 100-120 мм, которые позволяли бороться с любыми немецкими танками на дистанции до 1000 метров.
Легкое стрелковое вооружение состояло только из личного оружия танкистов и двух дополнительных пистолетов-пулеметов ППШ с боезапасом 1420 патронов (20 дисков). Также имелась укладка для 20 ручных гранат Ф-1.
Прицельные приспособления, в отличии от немецких САУ огневой поддержки, не изобиловали разнообразием. Для стрельбы с закрытых позиций использовался панорамный прицел с полунезависимой линией прицеливания, головка которого выходила под бронированный козырек корпуса с отверстиями для наблюдения. Обзор за окружающей обстановкой осуществлялся с командирского место при помощи прибора ПТК-5. Радиооборудование серийных САУ включало радиостанцию 9РМ со штыревой антенной.
Впрочем, даже в этом случае цилиндры противооткатных устройств сильно выступали за габариты корпуса, а в боевое отделение оказалось слишком тесным для экипажа из 6 человек.

Из-за крайне ограниченных сроков первый прототип У-35 собирался с большим количеством подгоночных работ. Чертежи на все крупные детали передавались в цеха раньше, чем заканчивалась их конструкторская проработка. Тем не менее, за качеством изготовляемых деталей было установлено особое наблюдение. Технологическая оснастка проектировалась параллельно и предназначалась уже для серийных машин.
Несмотря на принятые меры по ускорению технологического процесса сборку прототипа У-35 завершили лишь 30 ноября и в тот же день САУ передали на ходовые испытания. Машина прошла 50 км выполнила 20 выстрелов на полигоне в Красном.
В результате у машины были выявлены следующие недостатки:
1) непрочность крепления досылателя снарядов, конструкция которого к тому же не содействовала ускорению заряжания;
2) углы наведения орудия не соответствовали ТТТ;
3) скопление большого количества пороховых газов во время стрельбы;
4) устройство крепления орудия по-походному не обеспечивало надежности его работы во время движения по пересеченной местности;
5) при поворотах орудия по горизонтали в крайние углы, между бронировкой маски и корпусом образовывались большие щели; 6) пользоваться наблюдательной башенкой и наводить орудие по вертикали ока¬залось практически невозможно.

Тем временем, в апреле-мае 1942 года, ходовые испытания прошла самоходная установка СГ-122, изготовленная заводом №592. В отличии от У-35 она базировалась на шасси трофейного танка Pz.III, большое количество которых было захвачено в 1941-1942 гг. При постройке САУ в неизмененном виде оставили только ходовую часть, моторно-трансмиссионную группу и нижнюю часть корпуса. Вместо башни устанавливалась неподвижная рубка, в которой на тумбовой установке также монтировалась гаубица М-30. Конкуренция со стороны СГ-122 сказывалась достаточно сильно, благодаря лучшей работе немецкой трансмиссии и более рациональному размещению экипажа.
Чтобы определить, какую из самоходок следует строить серийно, обе машины были отправлены для проведения государственных испытаний на Гороховецкий полигон. В период с 5 по 19 декабря 1942 года обе САУ прошли полный испытательный цикл, причем из орудия У-35 был сделан 281 выстрел (из них 161 с усиленным зарядом), а пробег составил 450 км. Государственная комиссия сделала следующие выводы:
1) кучность боя, устойчивость и сбиваемость наводки при стрельбе из орудия са¬мохода У-35 находятся в пределах нормы;
2) скорострельность орудия не пре¬вышает 5 выстр./мин, что в два раза мень¬ше скорострельности, заданной ТТТ, и меньше полученной при стрельбе из орудия самохода СГ-122 (7 - 8 выстрелов). Причины этого – тесное боевое отделение У-35, неудобное и нерациональное размещение в нем экипажа, а также неудовлет¬ворительная укладка боекомплекта.
3) динамические характеристики само¬хода У-35 не отличаются от танка Т-34.

Так как по большинству параметров У-35 (к тому перемени переименованную в СУ-122) превосходила СГ-122 именно этот тип боевой машины был рекомендован к серийному производству. Единственное, в чем проигрывала САУ на шасси Т-34 – это скорострельность и максимальный угол возвышения.

Не дожидаясь завершения госиспытаний постановление ГКО №4559 от 2 декабря 1942 года самоходная установка СУ-122 принималась на вооружение РККА, в связи с чем требовалось организовать её серийный выпуск в цехах Уралмаша. Согласно приказу НКАП №792 от 5 декабря план выпуска СУ-122 по месяцам был следующим: декабрь 1942 г. – 25, январь, февраль и март 1943 г. – по 100 машин. Первые 125 самоходок заводу разрешили изготовить по чертежам прототипа с устранением наиболее существенных дефектов, но реально выпуск улучшенных САУ удалось наладить только с февраля. Первые СУ-122 из установочной серии прошли следующие доработки:
- установлен спрямлённый лобовой лист корпуса
- устранены щели в бронелистах
- улучшено расположение боеукладки и размещение мест экипажа
- командирская башенка заменена прибором ПТК
- увеличена ёмкость топливных баков
- уменьшены усилия при работе с маховиком орудия и механизмом натяжения гусениц.

28 декабря, с целью проверки качества сборки “установочных” СУ-122, были проведены испытания пробегом на 50 км и отстрелом в объёме 40 выстрелов. Никаких поломок и неисправностей обнаружено не было, и в то же время, работа экипажа была несколько улучшена.
Впрочем, не обошлось без нареканий. Выпуск САУ, развернутый в авральном порядке привел к тому, что первые 10 машин не имели вентилятора боевой рубки и бронировки орудийной панорамы. Лобовой лист имел “ломаную” форму в месте сопряжения корпуса с рубкой. Но наибольший недостаток заключался в бронировании орудийной маски – при повороте орудия в крайние положения влево-вправо между подвижной и неподвижными частями возникала щель в 11 мм. Тем не менее, всю установочную партию из 25 машин признали годной для передачи в войска. Вначале САУ были отправлены в центр подготовки личного состава самоходной артиллерии, а затем на Волховский фронт.
Установленный в 1942 году план производства выполнялся с небольшими задержками. Так, за январь 1943 года на Уралмаше собрали всего 32 машины, однако в феврале-март удалось взять положенный темп и собирать по 100 единиц ежемесячно. Исключение составил только апрель, когда завод сдал 75 машин. Производство СУ-122 завершилось летом 1943 года. В течении двух последних летних месяцев собрали 73 и 32 САУ соответственно, что довело общее количество СУ-122 до 638 единиц.
За время производства в конструкцию установки постоянно вносились изменения и доработки, направленные на улучшение технологического процесса и удешевление производства. Предпринятые шаги позволили уменьшить стоимость САУ с 203.900 до 173.700 рублей, при общем уменьшении трудозатрат на 15%. Тем не менее, ряд недостатков, без радикальной модернизации самоходки, устранить не удалось. К таковым относились:
- недостаточный объём боевого отделения
- большие габариты артсистемы
- большой откат орудия при выстреле
- плохой обзор с месте механика-водителя из-за большого выноса вперед противооткатный устройств
- неприспособленность люка механика-водителя для высадки и посадки в САУ
Кроме того, вертикальная подвеска ходовой части, перешедшая от Т-34, мало подходила как для среднего танка, так и для самоходного орудия.

Работы по новой модификации САУ, получившей индекс СУ-122М, начались на УЗТМ в январе 1943 года под руководством ведущего инженера Н.В.Курина. По коллектив предложил вместо тумбовой установки крепление орудия в рамке к лобовому листу корпуса. Дополнительно была уменьшена длина отката ствола с 1600 до 1100 мм. Всё это позволило увеличить внутренний объём боевого отделения и улучшить, тем самым, работу экипажа. Однако, для этой цели гаубица М-30, в силу своих конструктивных особенностей не годилась. В качестве временного решения можно было установить танковую гаубицу У-11, ранее установленную на тяжелый танк КВ-9, но в конечном итоге решили создать новую артсистему – эту задачу поручили заводу №9 НКВ.
Помимо танковой гаубицы в конструкцию САУ внесли несколько более серьёзных изменений. В частности, за счет расширения стенок предкрылков до габаритов гусениц и увеличения высоты корпуса на 50 мм был увеличен объём боевого отделения, для стрельбы прямой наводкой был установлен телескопический прицел Т-10, также в очередной раз изменили расположение боеукладки, люков и мест экипажа. Непосредственно орудие Д-11 устанавливалось с люлькой в рамке и вращавшееся в вертикальной рамке её кожухе. Крепление осуществлялось только к переднему листу без связи с бортами и днищем. Новая конструкция противооткатных устройств с уменьшенной длиной также сократило количество литых деталей в 3 раза и уменьшило вынос этих элементов артсистемы за габариты танков. Это позволило освободить от обслуживания орудия командира машины и улучшило обзорность с места механика-водителя.

Первый опытный образец самоходки СУ-122М с новой гаубицей Д-11 (с укороченным откатом, но с баллистикой гаубицы М-30) был готов в апреле 1943 года и уже 17 мая были завершены ходовые испытания пробегом 100 км и отстрелом в 50 выстрелов. Учитывая то, что Д-11 создавалась на основе той же У-11, освоить её в серийном производстве не составляло большого труда, однако дальнейшие события складывались не так хорошо.
Государственные испытания СУ-122М стрельбой проводились с 18 по 23 июня 1943 года на полигоне около Нижнего Тагила. Было произведено 329 выстрелов. Ходовые испытания проводились на трассах Свердловск - Нижний Тагил и Свердловск - Челябинск, на которых было пройдено 858 км. Принято считать, что испытания новая машина выдержала в полном объеме, но это не так, ибо в выводе госкомиссии под руководством генерал-майора танковых войск Огурцова по результатам испытаний значилось, что САУ может быть введена на вооружение самоходных частей Красной Армии "только после устранения отмеченных в ходе испытаний недостатков", но в общей оценке вынесла заключение, что “самоход может быть принят на вооружение самоходных артиллерийских частей Красной Армии”.
Главными недостатками СУ-122М были отмечены чрезмерная масса (модернизированная САУ оказалась почти на две тонны тяжелее, чем допускалось в техзадании), а также слишком малый боекомплект (не свыше 34 выстрелов).

Летом 1943 г. работы над совершенствованием гаубичной САУ продолжились. На этот раз на самоходке была установлена 122-мм гаубица Д-6 с конструкцией 85-мм самоходной противотанковой пушки Д-5. В конце июля - начале августа 1943 г. эта САУ (иногда она обозначается как СУ-122-III) вместе с тремя опытными СУ-85, проходила испытания на Гороховецком полигоне. От предыдущего образца все её внешние отличия сводились лишь к более длинному стволу. Поскольку конструкция самоходки изменилась незначительно был сделан вывод, что новая СУ-122 пройдет испытательный цикл без проблем, однако с самого начала эту машину преследовали неудачи.
На первых же километрах пробега у двигателя оторвало топливопровод, затем сорвались со своих гнезд несколько снарядов. И, наконец, испытания стрельбой привели к отказу накатника орудия. Самоходку пришлось снять с испытаний, после чего работы в этом направлении окончательно завершились. В последнее время появилась информация о 16 самоходках СУ-122, выпущенных в 1944 году на шасси СУ-100, но детальная информация на эту тему отсутствует.

На сегодняшний день сохранились лишь единичные экземпляры этого самоходного орудия. Один из них (серийный СУ-122 второй серии) находится в танковом музее в Кубинке, второй имеется в экспозиции Киевского музея отечественной войны, но судя по всему это один из вариантов СУ-100. Боевое применение самоходных гаубиц СУ-122 оказалось на редкость непродолжительным, хотя возложенные на них задачи САУ выполнили в полной мере. Формирование первых соединений, оснащенных 122-мм самоходными гаубицами началось в конце декабря 1942 года, после издания директив НКО за номерами 112467сс и 112470сс. В короткий срок предстояло создать сразу 30 самоходно-артиллерийских полков со смешанным штатом. В их состав планировалось ввести как легкие СУ-76 (четыре батареи по 4 машины), так и средние СУ-122 (две батареи по 4 машины) – итого 25 САУ обеих типов включая одну командирскую СУ-76.

Как уже указывалось, первые 10 СУ-122 поступили для обучения личного состава в 19-й учебный сап под Свердловском, где экипажи проходили интенсивную подготовку. Самоходчикам пришлось осваивать стрельбу с закрытых позиций и быстро готовить все установки для стрельбы по сокращенным данным. Также пришлось осваивать устройство панорамы и другие особенности САУ.
Первые два полка шестибатарейного состава за номерами 1433 и 1434, сформированные по декабрьскому штату №08\158, были отправлены в январе 1943 года на Волховский фронт и первый из них принял участие в операции “Искра”. Хотя очередная попытка деблокировать Ленинград не увенчалась успехом действия СУ-122 признали удачными. В ходе боёв самоходки нередко использовались как машины огневой поддержки, штурмуя позиции немцев вместе с пехотой. Местность в районе боевых действий была лесисто-болотистой и не благоприятствовала применению танков, поэтому стрельбу по обычным целям приходилось вести с дистанции 400-700 метров, а по ДОТам – с предельно близкого расстояния 200-300 метров. В среднем, чтобы полностью разрушить долговременную огневую точку, требовалось 6-7 снарядов калибра 122-мм.
В марте 1943 года в районе Макарьевской Пустыни в бой вступил 1434-й сап. Утром 19 марта, через два часа после начала общего наступления, три батареи САУ открыли огонь по противнику, прикрывая атаку танков “Churchill” из 50-го тяжелого танкового полка. Британские машины, обладавшие большой массой и низкой маневренностью на местности, застряли не успев дойти до цели и тогда задачу поддержать огнём пехоту поручили экипажам СУ-122. Более того, начальник артиллерии бригады приказал уничтожить гаубицами засевших немецких снайперов (!). Командир полка ясно понимал, что оба приказа невыполнимы в силу их бессмысленности и тогда поступило распоряжение накрыть противника “огневым валом”. Сделать это оказалось крайне затруднительно, поскольку полк располагал только 80 снарядами на орудие. В итоге, наступление не достигло намеченных целей.

Летом 1943 года, после начала формирования танковых и механизированных корпусов, самоходно-артиллерийские полки перевели на новый сокращенный штат №08\191. Теперь каждый полк включал две батареи самоходок СУ-76 и трех батарей СУ-122. Отчасти это было связано с тем, что выпуск 76-мм самоходок был временно остановлен из-за проблем при их эксплуатации. По новому штату в марте 1943 года сформировали ещё три полка – 1435-й, 1437-й и 1439-й сап. Два первых отправили на Западный фронт, а 1439-й полк поступил на Ленинградский фронт. С апреля 1943 года самоходно-артиллерийские полки имели однородный состав, что существенно упростило их техническое обслуживание и обеспечение боеприпасами. Апрельский штат №010\453 предусматривал создание полка из четырех батарей СУ-122 и подразделений обеспечения. Всего имелось 16 САУ, один командирский танк Т-34 и один бронеавтомобиль БА-64 для связи. Летом было проведено сокращение личного состава полков, хотя по воспоминаниям ветеранов количество самоходок в каждой батареи увеличилось до 5.

Наиболее активно СУ-122 использовались в ходе отражения немецкого наступления на Курской Дуге и последовавшего за этим контрнаступления советских войск. Учитывая, что командование вермахта распорядилось стянуть в район Курска и Орла значительные бронетанковые силы, включая новейшие танки Pz.V “Panther”, Pz.VI “Tiger” и 88-мм противотанковые САУ “Ferdinand”, уцелеть в лобовом столкновении с ними шансов у наших танкистов было немного. Положение осложнялось ещё и тем, что начальная скорость снаряда 122-мм гаубицы составляла всего 515 м\с, следовательно, пробить “толстую шкуру” новых немецких танков, даже бронебойным снарядом, было крайне затруднительно. И всё же, при грамотном использовании гаубица СУ-122 могла нанести противнику существенный урон. Вот выдержка из рапорта майора Gomille, командира III.(Tiger) Abteilung/Panzer Regiment (танковая дивизия Grossdeutschland):

"...Гауптман von Villerbois, командир 10.Kompanie, был тяжело ранен во время этого боя. Его Тигр получил в общей сложности восемь попаданий 122-мм снарядов от штурмовых орудий на базе танка Т-34. Один снаряд пробил бортовую броню корпуса. В башню попало шесть снарядов, три из которых сделали лишь небольшие вмятины в броне, два других растрескали броню и откололи небольшие ее кусочки. Шестой снаряд отколол огромный кусок брони (размером с две ладони), который влетел в боевое отделение танка. Вышла из строя электрическая цепь электроспуска пушки, несколько приборов наблюдения было разбито или выбито из мест крепления. Сварной шов башни разошелся и образовалась полуметровая трещина, которую невозможно было заварить силами полевой ремонтной бригады".

Подобный успех мог быть достигнут единичной САУ, экипаж которой проявил невиданную меткость (либо стрелял практически в упор), но скорее всего “тигр” был накрыт сосредоточенным огнём батареи СУ-122.

В ходе оборонительной операции СУ-122 часто использовались для контрподготовки – артиллерийским ударам по скоплениям пехоты и технике противника на удалении 4-12 км, хотя в ряде случаев самоходки выдвигались к переднему краю фронта на 1-2 км. Таким образом действовал 1455-й сап, приданный 48-й армии Центрального фронта. Полк получил приказ занять позиции в районе н\п пунктов Алексеевка-Натальино и завершил передислокацию поздним вечером 2 июля. В течении 3 и 4 июля командиры батарей провели рекогносцировку и разведали ряд целей, после чего приступили к оборудованию позиций. Ночью с 4 на 5 июля полк в полном составе принял участие в артиллерийской контрподготовке в полосе обороны 16-й стрелковой дивизии и справился с поставленной задачей без потерь.

На соседнем фланге, действовавший совместно с 73-й гвардейской стрелковой дивизией, 1454-й сап занял боевые позиции в районе н\п Медвежка, Тимирязево, Козловка и в течении 2-го июля также проводил разведку местности. Утром 4-го июля была проведена пристрелка, после чего в бой вступили основные силы. Три батареи вели огонь с закрытых позиций и одна с открытой. Как и в предыдущем случае потерь полк не имел, однако уже наследующий день СУ-122 были задействованы для отражении немецких танковых атак у н\п Змиевка. Первая линия обороны на этом участке фронта почти не имела противотанковых средств, за исключением бутылок с зажигательной смесью КС и противотанковых ружей. Против “тигров” (скорое всего принадлежавших 505-му батальону) этого было явно недостаточно, поэтому подбив две машины пехотинцы получили приказ на отход и в дело вступили самоходные орудия. Первые попадания 122-ии гаубичных снарядов по башне и корпусу “тигров” никакого видимого эффекта не дали, и тогда самоходчики переключились на ходовую часть немецких танков, концентрируя огонь на какой-либо одной цели. Одновременно подключилась артиллерия, стрелявшая прямой наводкой. Не выдержав противодействия немцы были вынуждены отойти, потеряв (по советским данным) много танков, бронетранспортеров и пехоты. Сколько среди них было подбитых “тигров” не уточняется. После этого полк сменил позиции, что позволило избежать потерь от налёта 50 бомбардировщиков, в скором времени обрушившихся на советские позиции.

Благодаря удачным действиям экипажей самоходных орудий командование перебросило 1454-й сап на участок обороны 307-й стрелковой дивизии 13-й армии, где полк был передан в оперативное подчинение 129-й танковой бригады, оснащенной только средними танками Т-34-76 и легкими Т-70. Пополнение оказалось как раз кстати, поскольку мобильной противотанковой артиллерий бригада не располагала совсем. Днём 6-го июля состоялся один из наиболее напряженных боёв с участием СУ-122. Помимо “тигров” немцы использовали в боевом построении самоходки “Ferdinand”, которые шли на острие танкового клина. Хотя экипажи советских САУ уже имели опыт борьбы с немецкими тяжелыми машинами вывести из строя вражескую технику с первого попадания удавалось далеко не всегда. Огонь по “фердинандам” с дистанции около 600 метров оказался совершенно не эффективен – снаряды летевшие с низкой начальной скоростью просто отскакивали от 200-мм брони самоходок. Тем не менее, двум экипажам СУ-122 удалось добиться 8 попаданий в ходовую часть одного из “фердинанда” после чего он наконец остановился. Не останавливаясь на достигнутом советские самоходчики “влепили” в корпус ещё пять снарядов, которые оказали настолько сильно оглушающее воздействие, что немецкие танкисты, выпрыгивавшие из поврежденного “фердинанда”, хватались за головы. Тем не менее, ни одного пробития брони достигнуто не было, а советская сторона потеряла три Т-70 и одну СУ-122.
Чуть позднее немцы применили здесь дистанционно управляемые подрывные машины “Bogward IV”, с помощью которых германской командование намеревалось подорвать основные узлы обороны советских войск. Среди целей “богвардов” были и закопанные в землю самоходки. Подбить эти машины оказалось весьма трудно, однако одну из них удалось уничтожить с помощью 37-мм противотанковой пушки, а вторая взорвалась в капонире буквально через несколько секунд вслед за выскочившей оттуда СУ-122.

В течении этого же дня состоялось ещё две атаки, но к ночи позиции были отбиты и линия фронта временно стабилизировалась. Безвозвратные потери 1454-го сап составили две машины и ещё пять были подбиты. Немецкая сторона лишилась 5 танков и САУ и ещё 6 удалось подбить. Тяжелые оборонительные бои у Понырей продолжались вплоть до 12 июля, пока 1454-й полк не был выведен с передовой и передан в подчинение 9-го отдельного танкового корпуса.

Не менее удачными оказались действия 1441-го сап, в течении 6-10 июля поддерживавшего танки 237-го тп у Ольхватки (подбито 32 танка и САУ, включая 12 “тигров”), и 1442-го сап, также воевавшего у Понырей (подбито 57 танков, включая 30 “тигров”). Несмотря на то, что данные по количеству уничтоженных “тигров” явно завышенные советские самоходные орудия проявили себя с лучшей стороны. Более подробное описание боевой работы 1442-го сап можно прочитать в монографии “СУ-122” (Военная летопись №16).

В ходе советского контрнаступления отличился 1437-й сап. Во время Орловской наступательной операции 2-го августа полк занял позиции у н\п Жудре и временно перешел к обороне. Передовой отряд не располагал достаточными силами для развития атаки и командир решил действовать методом засад. Расположив 6 самоходок на замаскированных позициях в 1 км южнее Жудре утром 3-го августа отряд вступил в бой с частями танковой дивизии “Великая Германия”, силою до двух полков пехоты и около 80 танков и САУ. Расчет оказался верным – подпустив вражеские машины на предельно близкую дистанцию советские самоходчики начали расстреливать их с дистанции 400-700 метров. На поле боя осталось гореть 12 немецких танков, что вынудило противника прекратить атаку.

Несмотря на пополнения из тыла количественный состав СУ-122 на советско-германском фронте постепенно сокращался. Так, воевавшие на Волховском фронте 1433-й и 1434-й сап в 1943 году прошли доукомплектование, однако на 1 января 1944 года в них насчитывалось всего 12 САУ и два командирских танка Т-34-76. Тем не менее, оставшиеся самоходки приняли активное участие в освобождении городов Великое Село и Новгород Великий. Бои здесь проходили на болотистой местности, но благодаря широким гусеницам потерь во внебоевой обстановке (утонувших и затопленных машин) практически не было. В то же время, колесная техника проходила по болотам с большим трудом, поэтому снабжение наступавших частей проводилось с самолётов У-2.

В дальнейшем боевых соединений оснащенных СУ-122 не создавалось. Самоходно-артиллерийские полки постепенно получали новую технику, и 122-мм самоходные гаубицы передавались другим подразделениям. Например, во время боёв на Украине САУ использовались совместно с тяжелыми танками КВ для решения задач по прорыву обороны противника и непосредственной поддержке наступающих войск. Один из удачных фактов боевого применения самоходок в конце войны относится к 22 января 1944года, когда группа из трех танков КВ-85 и двух СУ-122 из состава 7-го гв.тп заняла оборону в районе совхоза им.Тельмана. Действуя из засад и укрытий тяжелые танки с 85-мм пушками взялись за уничтожение вражеских танков, среди которых (по советским данным) было 10 “тигров”. Самоходки также были задействованы в качестве противотанковых средств, хотя мощность их орудий заметно уступала танковым. После 12-часового боя противник отступил, оставив подбитыми и уничтоженными 12 танков, 7 БТР и 6 орудий.

Весной 1944 года применение СУ-122 практически завершилось. Несколько машин (не менее трех) было захвачено немецкими войсками почти в неповрежденном состоянии и впоследствии их вновь ввели в строй под обозначением StuG SU122(r). Одна из трофейных САУ в середине 1943 года была отправлена в Германию, где прошла всесторонние испытания на полигоне в Куммерсдорфе. О боевом применении СУ-122 в составе частей вермахта сведений найти не удалось.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СРЕДНЕЙ САУ
СУ-122 образца 1943 г.

СУ-85

Противотанковая самоходная артиллерийская установка

История создания самоходных установок в Советском Союзе вопрос очень сложный и неоднозначный. Ранее было привычным утверждать, что данное направление в развитии советской бронетехники получило импульс только после ознакомления с немецкими “артштурмами”, и лишь недавно “выяснилось”, что работы по САУ начали проводится ещё в 1920-е гг. Правда, до стадии серийного производства удалось довести только СУ-5-2, создававшуюся как часть “триплекса” дивизионной артиллерии. Что касается противотанковых САУ, то на этот счет действительно задумались уже в годы войны. Первые советские противотанковые САУ были, по большому счету, суррогатными, поскольку создавались в срочном порядке на основе ходовой части гусеничного тягача Т-20 и полугусеничного грузовика ЗиС-6. После установки 57-мм пушек ЗиС-2 и частичного бронирования эти машины получили обозначения ЗиС-30 и ЗиС-41, однако для серийного производства (а точнее говоря - переоборудования) была выбрана только первая из них. Как и следовало ожидать, эффективность ПТО “сглаживалась” недостатками ходовой части тягача, которая не была приспособлена для установки на неё артиллерийских систем.
После битвы под Москвой о САУ на некоторое время забыли – требовалось срочно наращивать выпуск танков, и вновь вернулись к этой теме только в начале 1942 года. Попутно выяснилось, что наличие в войсках самоходок, способных бороться с вражескими танками, никто не отменял. В апреле наркомат вооружений выступил с инициативой создать легкое самоходное противотанковое орудие, выдвинув при этом ряд вполне обоснованных условий: низкий силуэт, максимальное использование автомобильных агрегатов, экипаж не более 3-х человек и пушка, способная с расстояния 500 метров пробивать броню толщиной 50 мм и выше. В работу над такой САУ включились сразу пять КБ, но ни один из предложенных проектов не прошел дальше эскизов и макетов. Развернувшаяся вскоре Сталинградская битва вновь отодвинула эти работы на второй план и если бы не появление “тигров”, создание советской противотанковой самоходки могло быть перенесено на неопределённый срок…

Захваченный осенью 1942 года тяжелый танк Pz.VI Ausf.A “Tiger” оставил у представителей НКТП и ГАУ тяжелое впечатление. С дистанции 500 метров его лобовая 101-мм броня не пробивалась бронебойными снарядами полковых и дивизионных орудий калибром 76 мм и 122 мм. В бортовой 82-мм броне, при тех же условиях, от советских снарядов оставались выбоины несквозного характера.
Немногим лучшие результаты были достигнуты при обстреле “тигра” из 85-мм зенитного орудия. Испытания проводились в “тепличных” условиях – бронебойный снаряд, выпущенный на стенде с эквивалентного расстояния 500 метров под углом 30°, застрял в лобовом листе подбашенной коробки корпуса. Итог испытаний можно считать вполне закономерным, ведь при начальной скорости 792 м\с снаряд массой 9,2 кг гарантированно пробивал наклоненный под тем же углом броневой лист толщиной до 91 мм, а на дистанции 1000 метров пробиваемость уменьшалась до 86 мм. При угле встречи 90° на тех же дистанциях бронебойный 85-мм снаряд мог пробить 105-мм и 100-мм бронелисты соответственно. В качестве альтернативы была предложена 57-мм пушка ЗиС-2, мощность выстрела которой в 1941 году посчитали избыточной. В данной ситуации положение в корне изменилось. Бронебойный снаряд калибра 57 мм не пробивал немецкой брони высокой твердости толщиной более 60 мм при угле встречи более 25°.
Конечно, можно было бы использовать более тяжелые пушки-гаубицы А-19 или МЛ-20 калибра 152-мм, но их раздельно-гильзовое заряжание не способствовало высокой скорострельности. Таким образом, большого выбора противотанковых средств, способных эффективно противостоять тяжелым немецким танкам, у ГАУ просто не было. Это способствовало возрождению проекта “танка-истребителя” Т-34-57,но уже в новом качестве, и созданию полноценной противотанковой установки на шасси “тридцатьчетверки”.

Технические требования на среднюю противотанковую самоходку были сформулированы Артиллерийским комитетом ГАУ в апреле 1943 года и выданы конструкторскому бюро Уралмашзавода (УЗТМ). Для максимального упрощения серийного производства планировалось использовать готовые узлы и агрегаты от самоходного орудия СУ-122М, в рубке которой вместо 122-мм гаубицы предстояло установить 85-мм пушку с баллистикой зенитного орудия образца 1939 года.

Работы начались во второй половине апреля 1943 года, а уже 5 мая постановлением ГКО №3289сс назначались сроки и исполнители по изготовлению новых танков и САУ. Уралмашзаводу предстояло работать совместно с ЦАКБ (Центральное Артиллерийское Конструкторское Бюро), которое в то время возглавлял В.Г.Грабин. Изготовление орудия было поручено заводу №9.

Противотанковая 85-мм пушка, предназначенная для установки на самоходку, получила обозначение С-31. На УЗТМ рабочие чертежи прибыли с 10-дневным опозданием. Тут же выяснилось, что представленная артиллерийская система совершенно не приспособлена для монтажа в прежней рубке от СУ-122М (с цапфами и без карданной рамки). Орудие обладало слишком большими габаритами, не позволявшими нормально разместить боекомплект, оборудование и рабочие места экипажа. Помимо этого, С-31 сильно увеличивало массу самоходки, а её изготовление на заводе №9 не представлялось возможным в виду отсутствия необходимого оборудования.

Специалистам УЗТМ пришлось заняться переработкой люльки орудия, что совершенно не входило в их планы и влияло на технологичность производства. Угроза срыва сроков была очень велика, поэтому было принято решение заказать на заводе №9 разработку новой пушки того же калибра. Артиллерийское КБ под руководством Ф.Ф.Петрова справилось с этой задачей в предельно сжатые сроки, представив пушку Д-5С-85. Это орудие представляло собой не доработанную зенитную пушку образца 1939 года (как иногда указывается в ряде источников), а значительно переработанный вариант “самоходной” гаубицы У-9, так что проблемы с её установкой решались уже на начальном этапе. Проект был скорректирован специалистами КБ УЗТМ к 20 мая 1943 года и подана на рассмотрение Техуправления НКВ.

Понимая, что в острой конкурентной борьбе победа может достаться коллективу Петрова, ЦАКБ в срочном порядке подало проект нового орудия С-18, при разработке которого использовалась доработанная люлька от 76,2-мм пушки ЗиС-5. Несмотря на значительно упростившуюся конструкцию С-18 обладала столь большим “букетом” недостатков, что его вполне могла постичь судьба С-31. Тогда руководитель ЦАКБ решил “пойти напролом”, став забрасывать все инстанции письмами с требованиями провести испытания не только орудия конструкции Петрова, но и ЦАКБ. По его мнению, доказать преимущества той или иной артсистемы можно было только при натурных испытаниях.
Личный авторитет Грабина возымел значительное воздействие. На совместном совещании представителей НКВ, НКТП, ГАУ и ГБТУ, проведенном 7 июня 1943 года, были рассмотрены все представленные проекты САУ и принято решение построить три опытных образца СУ-85 и одной модернизированной СУ-122. По ряду различных причин изготовление самоходок затянулось, поэтому к 20 июня на испытания были поданы следующие образцы:

В ходе заводских испытаний, проведённых 20-25 июля 1943года, пробег на 80 км выдержали все самоходки, но со стрельбой вышли большие проблемы. СУ-85-I выполнила 39 выстрелов, СУ-85-II – 129, СУ-85-IV – 62. Столь большая разбежка в количестве частично объясняется большим числом поломок спусковых и выбрасывающих механизмов, а также тормозов отката у изделий ЦАКБ. Прототип СУ-85-I, оснащенный карданной рамкой (как у СУ-122М) и качающимся бронированием, проиграл сразу по нескольким причинам. В первую очередь был отмечен затрудненный доступ к противооткатным приспособлениям, который был невозмжен без снятия бронирования массой 300 кг. Кроме неудобства на эту процедуру требовалось 3-4 часа времени. Кроме того, пушка С-18 обладала большими габаритами и работа с ней была сопряжена с большими усилиями на маховиках подъёмного и поворотного механизмов.
Наихудшим был признан вариант СУ-85-II оснащенный орудием С-18. Претензии к нему начались ещё на начальном этапе проектирования и на испытаниях они лишь нашли своё подтверждение. В соответствующем донесении, отправленном в НКВ, указывались следующие недостатки:

Победителем была признана, как и следовало ожидать, САУ СУ-85-II с пушкой Д-5С-85, обладавшая более высокой технической надежностью и наивысшим темпом стрельбы из представленных образцов, хотя ряд недоработок имелся и у неё. После 500-километрового пробега, которым завершились государственные испытания (начались 25 июля), этот образец САУ был принят на вооружение РККА под обозначением СУ-85, что было зафиксировано в постановлении ГКО №3892 от 7 августа 1943 года.

Начальник ЦАКБ, тем временем, не сдавался и всеми силами пытался продавить продолжение работ по С-18. Значительное улучшение характеристик планировалось получить путем удлинения ствола до 60 калибров, но при этом масса орудия возрастала настолько, что НКВ распорядилось прекратить развитие С-18 и сосредоточить усилия на более перспективных проектах.

Общая компоновка самоходного орудия СУ-85 образца 1943-1944 гг. полностью соответствовала СУ-122, в котором в значительной мере использовались узлы и агрегаты от среднего танка Т-34.

Корпус САУ был сварным и изготовлялся броневых листов толщиной от 20 до 45 мм. Носовая часть корпуса была образована двумя наклонными бронелистами, изготовленными из гомогенной брони высокой твердости марки 44С, приваренной к передней балке. Толщина обеих бронелистов составляла 45 мм, углы наклона – 50 (верхний) и 45 (нижний). Помимо выреза под установку пушки на лобовом листе и по бортам корпуса находились амбразуры для стрельбы из личного оружия, которые закрывались конусообразными заглушками. В правой части нижнего лобового листа был сделан прямоугольный люк, крепившийся на болтах, который предназначался для доступа к механизму натяжения правой гусеницы.

Борта и корма рубки также защищались 45-мм бронёй, однако угол установки данных броневых листов был заметно меньше и составлял, соответственно, 20 и 10. Каждый борт корпуса образовывался одним бортовым листом и двумя листами предкрылков. Наиболее мощное бронирование имела маска пушки – 52 мм. Крыша рубки и корпуса выполнялась из бронелистов толщиной 20 мм. Помимо вырезов под командирскую башенку и входного люка имелось два отверстие под установку панорамы. На части первых серийных машин в правой кормовой части крыши был сделан вырез для вытяжного вентилятора, который закрывался бронеколпаком. Для командира в крыше рубки приваривался броневой колпак с призматическими и перископическими приборами. На самоходных установках поздних выпусков броневой колпак был заменен командирской башенкой с толщиной стенок 20 мм. На машинах выпуска 1944 года бронирование башенки усилили до 45 мм.

Кормовые бронелисты корпуса также были наклонными (48 верх и 45 низ), а их толщина составляла 40 мм. Верхний лист был выполнен откидным на двух петлях с креплением на болтах к угольниках, приваренным к предкрылкам и бортовым листам изнутри. В центре имелся круглый люк для доступа к агрегатам трансмиссии. Крыша моторного отделения состояла из трех бронелистов толщиной 20 мм, средний из которых имел корытообразную форму , а его боковые стенки были усилены приварными броневыми планками. Для удобства доступа к заливным горловинам и стаканам подвески опорных катков в боковых листах крыши вырезали по четыре дополнительных лючка. Крыша над трансмиссионным отделением состояла из двух бронелистов над топливными баками, двух броневых листов жалюзи, узкого концевого поперечного листа и защитной сетки над крышей.
Днище изготовлялось из четырех бронелистов толщиной 15 мм, которые соединялись сварными швами встык и усиливались броневыми накладками. В днище имелись три люка с броневыми крышками: передний люк-лаз (эвакуационный, справа от орудия), средний (для доступа к масляному насосу и водяной помпы) и задний (для слива масла из КПП). Кроме того, в нижнем бронелисте сделали пять люков для слива топлива и четыре прямоугольных выреза для монтажа подвесок опорных катков.

На самоходной установке монтировался V-образный 12-цилиндровый дизельный двигатель В-2-34 максимальной мощностью 500 л.с. Он устанавливался на четырех цапфах, отлитых вместе с верхней половиной картера, и крепился восемью болтами. На двигателе устанавливалась топливозакачивающая помпа, топливный насос НК-1, топливный фильтр, топливопровод высокого давления, масляной фильтр, водяной насос и генератор. Запуск двигателя производился стартером СТ-700 мощностью 15 л.с., либо сжатым воздухом с помощью воздухораспределителя. Для очистки воздуха, поступающего к двигателю, использовался фильтр “Циклон” с двумя сменными проволочными кассетами, которые обеспечивали степень очистки воздуха до 99,3%.
Запас топлива в основных баках составлял 470 литров, запасных – 360 литров. В отличии от СУ-122М на СУ-85 левый топливный бак в боевом отделении был демонтирован, а вместо него устанавливалось два бака с правой стороны. Запасные резервуары с горючим имели цилиндрическую форму и устанавливались снаружи. К основной системе топливопроводов они подключены не были. Ёмкость имевшихся на самоходке масляных баков составляла по 40 литров.

Трансмиссия СУ-85 состояла из главного фрикциона, трехходовой пятиступенчатой КПП (5 передач вперёд и 1 назад), два бортовых фрикциона с тормозами (из листовой стали с накладками из феродо) и два бортовых редуктора.
Ходовая часть самоходного орудия полностью соответствовала танку Т-34 образца 1943 года производства УЗТМ. В её состав входили следующие элементы:

Электрооборудование машины было выполнено по однопроводной схеме, за исключением двухпроводного аварийного освещения. В качестве источника питания использовались 4 аккумуляторных батареи 6СТЭ-128 соединенных параллельно и имевших общую ёмкость 256 а\ч, а также генератор ГТ-4563-А с реле-регулятором РРА-24Ф мощность 1 кВт и напряжением 24В. Электропитание подавалось на стартер, электродвигатель МВ-12 вентилятора боевого отделения, радиостанцию, переговорное устройство, вибрационный электросигнал ГФ-12Т (СМ-06 или ВГ-4), фару и задний фонарь.

Основное вооружение состояло из 85-мм пушки Д-5С-85 (с полной длиной ствола 51,6 калибра) или Д-5С-85-А (48,8 калибра). Высота в линии огня составляла 1550 мм. Ствол пушки Д-5С-85 был секционным и включал три элемента: трубу, кожух и казенник. Труба вставлялась в кожух до упора буртом в кольцевой выступ на внутренней его поверхности. Она сдерживалась этим выступом от смещения вперед, а от смещения назад труда удерживалась казёнником. Канал трубы имел патронник и нарезную часть (с 24 нарезами идущими слева-вверх и направо).Кожух был сварной и предназначался для закрепления трубы в казеннике и направления ствола в люльке при откате. Орудие также оснащалось заграждением, которое предохраняло экипаж во время стрельбы.

Нормальная длина отката варьировалась в пределах 270-310 мм, максимальная составляла 320 мм. Углы вертикального наведения составляли от -5 до +25, по горизонту пушка могла наводиться в пределах 20. Дальность стрельбы прямой наводкой доходила до 3800 метров, максимальная – до 13600 метров. При наилучших обстоятельствах скорострельность из Д-5С-85 доходила до 6-7 выстрелов в минуту, так что по этому показателю вполне удалось догнать немецкую KwK 36.

Конструкция пушки Д-5С-85-А отличалась цельнолитым стволом, доработанным казенником, наметками люльки и неподвижными частями ограждения. Полная масса орудия немного увеличивалась и составила 1370 кг, против 1230 у Д-5С-85. Углы наведения и откат ствола остались прежними.

Боезапас самоходного орудия составил 48 унитарных снарядов. В его состав включались:

Укладка снарядов производилась следующим образом. В нише левого борта размещалось 19 выстрелов (включая 2 дополнительных бронебойных), 18 – в ящике под орудием (включая 4 дополнительных бронебойных), 10 – в вертикальном стеллаже у моторной перегородки и 1 выстрел в вертикальном стеллаж левого борта.
Кроме того, в боевом отделении укладывалось 1500 патронов для автоматов, 24 гранаты Ф-1 и пять противотанковых гранат.

При стрельбе прямой наводкой использовался телескопический прицел 10Т-15, а для ведения огня с закрытых позиций – панорамный прицел, конструктивно состоявший из механизмов углов прицеливания, механизмов углов места цели, подъёмного механизма, механизмов поперечного качания, стрелок, корзинки для панорамы и привода соединения прицела с люлькой.
На самоходках, укомплектованных орудиями Д-5С-85-А, стрельба прямой наводкой могла вестись как с использованием панорамного прицела 10Т-15, так и с помощью перископического шарнирного прицела ТШ-15. С закрытых позиций применялся панорамный прицел от пушки ЗиС-3. Экипаж также мог вести наблюдение через призматические приборы назад и влево, а на поздних образцах СУ-85 установили дополнительные приборы наблюдения, что обеспечило экипажу самоходки практически круговой обзор.

Внутренняя связь командира, наводчика, механика-водителя и заряжающего обеспечивалась танковым переговорным устройством ТПУ-2, ТПУ-3бис-Ф или ТПУ-3. Для наружной связи на самоходки устанавливались коротковолновые радиостанции 9Р, которая впоследствии заменялась на 9РМ или 9РС. Штыревая антенна крепилась на правом борту возле боевой рубки.

От прототипа к серии

Серийное производство СУ-85 было налажено на УЗТМ ещё до официального принятия самоходки на вооружение. Приёмка готовой продукции представителями военной комиссии началась с 1 августа 1943 года, когда были собраны первые 4 машины. В последующие месяцы сохранялся более-менее стабильный темп выпуска СУ-85: август – 100, сентябрь – 155, октябрь – 162, ноябрь – 166, декабрь – 167.
Вскоре после отправки в действующую армию первых образцов серийных САУ директор Уралмашзавода ходатайствовал перед НКТП об откомандировании на фронт группу сотрудников с целью ознакомления с боевыми и эксплуатационными качествами СУ-85 во фронтовых условиях. Такое разрешение было получено в сентябре, после чего бригада пред¬ставителей работников Управления Самоходной артилле¬рии Красной Армии, в состав которой вошли также на¬чальник сборочного цеха Уралмашзавода Л.М. Яровинский и сборщик В.В.Попков, отбыла на 2-й Украинский фронт в состав 1440-го самоходного полка. Это соединение участвовало в Курской битве имея на вооружении всего 8 СУ-76 и 12 СУ-122. Хотя формально полк числился в оперативном резерве и предназначался для отражения возможных танковых атак уже 5 июля самоходки пошли в контратаку у н\п Черкасское, оказав существенную поддержку пехоте. Правда и потери оказались чувствительными.
После отвода в тыл и переформирования экипажи 1440-го сап получили противотанковые САУ. В целом отзывы самоходчиков о СУ-85 были хорошие.

Благожелательные отзывы, как говориться, “грели душу” представителям завода-изготовления, однако список необходимых доработок оказался намного длиннее. Фронтовики на “мелочи” решили не размениваться, так что список изменений, которые надлежало внести в конструкцию САУ, получился следующим:

Реализовать это можно было двумя путями: создать новую самоходку или существенно модернизировать СУ-85. Второй вариант в конце 1943 года казался более привлекательным.
Общее количество самоходных установок СУ-85 оценивается в 2644 экземпляра (с августа 1943 по ноябрь 1944 гг.), из них 315 машин относилось к модификации СУ-85М (выпускались с сентября по ноябрь 1944 г.). За это время в конструкцию САУ было внесено несколько доработок, наиболее существенными из которых являлись:

СУ-85М – промежуточный вариант

Пока СУ-85 проходила боевую обкатку в Управлении Самоходной Артиллерии (УСА) сформировали требования к улучшенной самоходке, впоследствии получившей обозначение СУ-100. Результаты расчетов специалистов УЗТМ, МВТУ и Техуправления НКВ, проведенных в ноябре 1943 года, показывали, что наиболее рациональным путем увеличения бронепробиваемости будет использование артиллерийских систем калибром 100 мм или 107 мм. Это было вполне закономерное решение, поскольку аналогичный вопрос рассматривался ещё в 1939-1940 гг., когда в серийное производство запускали тяжелый (а по западной классификации - штурмовой) танк КВ-2. Перед войной в башне “двойки”, в экспериментальном порядке, были установлены орудия Ф-39 (калибра 95-мм) и Ф-42 (калибра 107-мм), которые признали “сырыми”, но очень многообещающими конструкциями. Продолжить работы над ними после июня 1941 года не удалось, после чего эту тему вообще предпочли закрыть. Выпуск 107-мм пушек так и не состоялся и возобновлять его в 1943-1944 гг. посчитали бесперспективным в виду отсутствия боеприпасов, что в буквальном смысле заставило ЦАКБ и КБ завода №9 обратились к “сотому” калибру… Дальнейшая история СУ-100 выходит за рамки этой статьи, поэтому коснёмся лишь его итога. Осенью 1944 года, когда серийное производство этих машин ещё только налаживалось, неожиданно выяснилось, что завод №9 не сможет справиться с выданным ему заказом на изготовление 100-мм орудий Д-10. В то же время, на УЗТМ полным ходом шла сборка шасси и корпусов для СУ-100. Чтобы не срывать план поставок серийной продукции было принято решение ставить в корпуса СУ-100 орудия Д-5С-85.

Первые пять машин этой модификации, обозначенные как СУ-85М, были выпущены уже в сентябре. Помимо установки 85-мм пушки они отличались высокой командирской башенкой и одним вентилятором боевого отделения. Производство СУ-85М в течении сентября-ноября 1944 года продолжалось параллельно с СУ-100.

Самоходные орудия повышенной мощности

Эпопея с орудиями повышенной мощности вполне заслуживает отдельного рассказа. Анализ трофейной техники, прежде всего – противотанковых САУ, показывал, что немцы старались брать “не числом, а умением”. В данном случае это означало улучшения качества боеприпасов при калибре орудий 75-мм или 88-мм. Немецкие бронебойные снаряды обладали начальной скоростью порядка 850-1000 м\с и на расстоянии до 2 км успешно поражали любые цели, бронирование которых составляло 90-100 мм.
Советские КБ действовали с точностью до наоборот, наращивая калибр, однако большим недостатком таких орудий была угрожающе низкая скорострельность, иногда доходившая до 2-3 выстрелов в минуту. В пользу нашего метода была огромная разрушающая сила крупнокалиберного снаряда – например, прямое попадание 152-мм снаряда СУ-152 практически в 100% случаев выводило из строя любой немецкий танк, включая “тигр” и “пантеру”. В итоге, назрела необходимость дать немцам адекватный ответ.

Ещё осенью 1943 года КБ завода №9 изготовило опытный образец орудия Д-5С-85БМ. Помимо прочих конструктивных отличий ствол орудия удлинили на 1068 мм, а для его уравновешивания пришлось оттянуть его на цапфах назад на 80 мм. Проведённые испытания показали, что скорость снаряда увеличилась до 900 м\с (по другим данным – до 950 м\с), а бронепробиваемость – на 20%. Другими словами, 100-мм броня “тигров” становилась для СУ-85 не таким уж “крепким орешком”, как год назад. Модернизированная самоходка получила обозначение СУ-85БМ и в течении марта-апреля 1944 года прошла государственные испытания на Гороховецком полигоне. Заключение полигонной комиссии было благожелательным, но из-за принятия на вооружение СУ-100 от дальнейших работ по СУ-85БМ прекратили.

Работы в данном направлении продолжил В.Г.Грабин, который в феврале 1944 года поручил инженерам ЦАКБ разработать баллистическое решение для 85-мм пушки с использованием гильзы от 100-мм выстрела орудия Б-34 или от 122-мм выстрела орудия А-19. В случае успеха такой приём гарантировал существенное увеличение скорости снаряда, а значит и улучшение воздействия на броню.
Из рассмотренных вариантов 122-мм выстрел не подошел из-за раздельного заряжания, а выпуск унитарных снарядов к А-19 задерживался. Принятый вариант с использованием 100-мм выстрела был одобрен НКВ и НКБ, но с условием некоторого увеличения “зарядного отношения”.
В конце лета 1944 года ЦАКБ, проиграв в очередной раз КБ завода №9, пошло на следующий рискованный шаг. Из рубки опытной СУ-85 была демонтирована пушка С-34, а на её место установлена 85-мм пушка большой мощности С-34-1В. Конструкция этой артиллерийской системы была интересна тем, что она практически полностью соответствовала 100-мм орудию С-34, но обладала калибром 85 мм и измененным сбегом патронника. Учитывая такую “унификацию” ЦАКБ не составило труда в дальнейшем использовать прототип СУ-100-2, изготовив на его базе СУ-85ПМ в рекордно короткие сроки. На полигон САУ повышенной мощности была доставлена осенью 1944 года. К ходовой части и корпусу особых претензий у полигонной комиссии не возникло, зато при огневых испытаниях работа орудия оказалась не на высоте. Хотя максимальная скорость бронебойного снаряда действительно увеличилась до 1000-1050 м\с, его поведение было крайне нестабильным. Наблюдался срыв ведущих поясков и большой нагар нарезов в корневой части ствола, а ряд снарядов попадал в испытуемую плиту под непредсказуемым углом или даже боком. Но самое главное, в случае успешного попадания снаряд выпущенный из С-34-1В не мог пробить на дистанции 500 метров броневую плиту толщиной 140 мм, установленную под углом 30. В условиях появления “Королевских тигров”, лобовая часть которых была защищена 150-мм бронёй, такой показатель никак не устраивал НКВ.
Хотя при последующих испытаниях “грабинцам” всё же удалось достичь начальной скорости 1040 м\с и пробития бронелистов толщиной 120 и 140 мм, проблемы остались те же. Больше всего неприятностей доставило поведение снаряда на траектории, который терял ведущие пояски и иногда даже кувыркался. Таким образом, орудие С-34-1В, как и самоходное орудие повышенной мощности СУ-85ПМ, не вооружение приняли.

Дальнейшие работы по “высокоскоростным” артиллерийским системам продолжило КБ завода №9, которое предложило в начале 1945 года свой вариант 85-мм пушки повышенной мощности Д-10-85. В качестве базового варианта шасси и корпуса использовалась серийная самоходка СУ-100, а обновлённая машина обозначалась как СУ-85БМ-II. Конструктивный принцип, по которому создавалось Д-10-85, в общих чертах, сильно напоминал С-34-1В. Как и в первом случае за основу было взято серийное 100-мм орудие Д-10, но с применением новой составной трубы ствола. Нарезная часть имела калибр 85-мм и при этом сохраняло гильзу от 100-мм выстрела орудия Б-34. Ствол был удлинён гладкоствольной надставкой, применение которой положительным образом сказалось на технологичности изготовления пушки.

Как это ни странно, но Д-10-85 преследовали те же неприятности, что и С-34-1В. Снаряды по-прежнему кувыркались и вели себя нестабильно. Правда, случаев срыва поясков стало заметно меньше, а максимальная скорость снаряда составила 1050 м\с. Впрочем, для устранения выявленных недостатков надлежало увеличить количество ведущих поясков, на что ГАУ пойти категорически отказалось. В результате, СУ-100 с пушкой Д-10-85 тоже осталась на стадии прототипа.

СУ-85 на войне

Ввод в эксплуатацию СУ-85 совпал с реорганизацией структуры частей самоходной артиллерии. По новому штату №010\062, принятому в октябре 1943 года, самоходно-артиллерийские полки РВГК должны были иметь штат из 318 человек и 21 САУ (четыре батареи по пять машин и одна командирская самоходка). Формирование и обучение экипажей для САУ занимался Учебный центр самоходной артиллерии, однако часть СУ-85 была передана в распоряжение 15-го и 19-го учебных, а также 19-го запасного сап. Осенью 1943 года, в целях ускорения процесса освоения новой техники, 1-я и 5-я учебные танковые полки были переформированы в учебные самоходно-артиллерийские полки с такими же номерами. В это же время в Челябинске на базе 21-го усап была сформирована 7-я учебная самоходно-артиллерийская бригада. Вслед за 1440-м сап одним из первых СУ-85 получил 1454-й полк – это произошло 25 сентября 1943 года на станции Пушкино. Поскольку для 85-мм самоходки требовалось 4 человека было проведено переформирование экипажей. Самоходчикам новая машина понравилась. При сохранении динамических качеств САУ мощность вооружения, за счет установки противотанкового орудия, сильно возросла. Кроме того, благодаря длинному стволу СУ-85 смотрелась более внушительно, чем СУ-122, на которых начинал воевать полк. Спустя несколько недель 1454-й сап форсировал Днепр и, будучи переданным в распоряжение командира 9-го механизированного корпуса генерала Малыгина приготовился к наступлению на Киев. Утром 3 ноября 1943 года полк был введён в бой и вышел к дачному посёлку Пуща-Водицы. Здесь, кроме сильного пулеметного и артиллерийского огня, советским танкистам пришлось преодолевать заминированные улицы и проходы, потеряв на минах три танка и две САУ. После подхода танков-тральщиков наступление было продолжено и самоходкам удалось пробиться в тыл группировки противника, частично разгромив её.
В ночь с 4 на 5 ноября 1454-й сап участвовал в ударе советских войск в направлении Пильник – станция Беличи – Святошино, впоследствии перерезав железную дорогу и шоссе Киев – Житомир. В дальнейших боях за Святошино и Хотово самоходки преимущественно использовались как средство поддержки пехоты. Тем не менее, во второй половине дня 5 ноября экипажам СУ-85 пришлось вести бои с танками Pz.IV, прикрывавшими отход основных сил. За ночь наши войска потеряли три танка и две самоходки, уничтожив две вражеские машины. Ещё одна немецкая “четверка” застряла на заболоченной местности и была захвачена пехотой.

Развивая наступление 8-9 ноября авангард 1454-го полка оторвался от основных сил и оказался в окружении под селом Жидовцы, которое переходило несколько раз из рук в руки. Две СУ-85 с небольшим десантом провели рейд по тылам противника, атаковав немецкую автоколонну и подбив один танк, однако дальше события развивались не слишком удачно и самоходчики с трудом прорвались к своим.

В январе 1944 года СУ-85 поступили на оснащение 1295-й самоходного артиллерийского полка резерва Верховного Главнокомандования, которые получили по две батареи этих орудий. Ранее личный состав и техника принадлежали 225-му отдельному танковому полку, с октября 1943 года был танко-самоходным и был частично укомплектован Т-34. На фронт полк попал только в июне 1944 года и некоторое время находился в резерве. Боевую задачу перед самоходчиками поставили 5 июля. Во взаимодействии с 68-й отдельной Калининской танковой бригадой и частями 165-й стрелковой дивизии планировалось перейти в наступление в направлении Дубова - Мощона - Кругель – Парадубы и к исходу дня овладеть рубежом Кругель - роща двумя километрами восточнее Кругеля. В дальнейшем наступать в направлении Парадубы - Забужье. Поддержку наступающим войскам оказывал 1821-й тсап вооруженный тяжелыми самоходками СУ-152. В бою у высоты 197.2 противник оказал очень ожесточенное сопротивление. Немцы веди огонь с замаскированных хорошо укрепленных позиций из полевых орудий и танков. Самоходкам пришлось действовать в крайне невыгодных условиях, которые осложнились ещё больше, когда стали заканчиваться боеприпасы. По запросу командиров подвоз снарядов был осуществлен прямо на поле боя, но заправить удалось только две СУ-85, после чего грузовик был уничтожен прямым попаданием вражеского снаряда. В дополнение ко всему полк попал на минное поле и вынужден был отойти на исходные рубежи. На второй день ситуация повторилась – в ходе первой атаки немцы подбили танк и самоходку, но после перегруппировки сил командиры САУ выбрали другую тактику. Вперед была выдвинута всего одна СУ-85 с экипажем под командованием С.В.Крысова, которая своим неожиданным появлением застала немцев врасплох. Хотя огонь по самоходке нельзя было назвать хаотичным в рубку САУ попало всего пять снарядов, не пробивших броню. Перескочив первую линию немецких траншей СУ-85 вышла на позиции вражеской артиллерии и принялась давить орудия. После этого самоходка вышла к Малой Медыни, где её попытались остановить огнём противотанковых пушек. Тем не менее, экипажу Крысова посчастливилось вернуться назад – позднее в броне обнаружили две пробоины, причем один снаряд пробил правый передний топливный бак, но пожар был погашен хлынувшей из пробоины жидкостью. В начале 1944 года полк вёл боевые действия на территории Польши. Особо стоит отметить удачные действия самоходчиков 28 июля по разгрому двух немецких автоколонн в лесу под Стулино. САУ атаковали немцев с двух направлений и при поддержке пехотного десанта буквально в упор расстреливала вражеские бронемашины.

В августе-сентябре 1944 года 1295-й полк участвовал в боях за Польскую Прагу, после чего был переведен из 47-й армии в 9-й мехкорпус 3-й гвардейской танковой армии. В составе 9-го мехкорпуса полк и провоевал до конца войны: в январе 1945-го сражался за Намыслув, в феврале – за Гейнау и Явор, в апреле – за Берлин.

Примерно такая же судьба была у 1435-го сап. Начав воевать с 1943 года на СУ-122 этот полк с боями прошел через Украину и впоследствии также оказался в Польше. К этому времени 122-мм самоходки были заменены на СУ-85, но из-за больших потерь полк был отправлен в тыл на пополнение. По состоянию на 12 января 1945 года боеспособными числилось всего 11 машин. Впрочем, несколько лучшим образом обстояли дела и в других подразделениях 3-го Белорусского фронта, развернувшего свои силы против немецкой группировки в Пруссии. Самоходные орудия СУ-85 находились также на вооружении 1021-го (17 боеспособны 1 в ремонте), 1025-го (17 и 4) и 1057-го (9) сап а также 1-го и 2-го танковых корпусов. Последние два соединения находились в резерве ГК и располагали значительными силами. Так, в составе 1-го тк числилось 121 Т-34 (4 в ремонте), 21 СУ-76, 21 ИСУ-122 и 13 СУ-85. Во 2-м тк количество танков было заметно большим – 187 единиц, зато самоходок было меньше – всего 42 СУ-76 и СУ-85. Танковые силы немцев были несколько скромнее, но их значительную часть составляли “тигры” и “пантеры”, а также тяжелые самоходные орудия различных типов. Около месяца 1435-й сап ожидал пополнения, однако вместо обещанных самоходок на фронт прибыл 21 танк Т-34-85. Так как другого пополнения в ближайшее время не предвиделось было принято решение сформировать из восьми оставшихся СУ-85 две отдельные батареи, а танки использовать по прямому назначению. В марте 1435-й сап передали в подчинение 11-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Максимова – самоходчикам предстояло преодолеть район оборонительных укреплений у города Понарт (пригород Кенигсберга), где немцы усеяли местность минами и ДОТами, толщина стен которых спокойно выдерживала попадания 85-мм снарядов. Исходя из ситуации тактика была выбрана следующая: в первом эшелоне наступающих шли переводчики и группы подрывников, ДОТ обходили танками, через переводчика предлагали гарнизону сдаться и отказавшихся подрывали. Подобное решение оказалось успешным, однако в этом районе у немцев не было ни танков, ни САУ, что в значительной мере упростило задачу. А между тем, советских войскам предстояло прорвать ещё две линии обороны.
Ожесточенные бои развернулись у Понарта с 5 апреля. После массированной артиллерийской подготовки с использованием систем залпового огня танки и самоходки пошли в атаку. Удар по немецким позициям оказался удачным – при поддержке пехотинцев самоходчикам удалось уничтожить один “Naschorn” и повредить несколько танков, после чего противник начал постепенное отступление. В то же время немцы подбили три Т-34-85 и одну СУ-85, но все они были отремонтированы. После полудня советские войска были атакованы бомбардировщиками, не принесших существенного вреда.
На следующий день бои возобновились. Действовавшая на главном направлении стрелковая дивизия была усилена танками ИС-2, которым предстояло бороться с “тиграми”, а 1435-й сап в это время пробилась на южную окраину города. Из-за сильно противодействия противника наступление затормозилось и бои под Понартом приняли затяжной характер. Чтобы переломить ход наступления в свою пользу командир одной из танковых рот самоходного полка повёл свою машину в обход. Зайдя с фланга советским танкистам удалось поджечь один танк, но внезапно появившиеся два Pz.IV несколькими снарядами подбили “тридцатьчетверку” и её экипажу пришлось эвакуироваться.
Тем не менее, 9 апреля 1945 гарнизон Кенигсберга капитулировал и 1435-й сап перебросили сначала под Пилькален, а затем под Раушен (Восточная Пруссия), где самоходки приняли последний трудный бой. Сосредоточение живой силы и техники в этом районе было очень велико, но отступающие немцы были вынуждены вывести из строя почти все свои танки из-за хронической нехватки топлива и запасных частей. Есть также сведения, что машины 1435-го сап завязали бой с двумя немецкими бронекатерами, но скорее всего это были обычные вооруженные катера. После полного окружения противника в плен сдалось около 200.000 человек.

Действия других самоходных полков также не могли остаться незамеченными. Например, в ходе проведения операции “Багратион” (23 июня-29 августа 1944 г.) отличились 1001-й, 1029-й и 1295-й сап. Благодаря хорошо налаженному взаимодействию с другими родами войск противотанковые самоходки не только действовали по прямому назначению, но и привлекались для фланговых и тыловых ударов по отступавшим немецким частям. Один из таких эпизод произошел 8 июля на дороге Колодищи-Слоним, где самоходки 1001-го сап внезапным “наскоком” полностью разгромили немецкую механизированную колонну. Чуть севернее, в полое 1-го Прибалтийского фронта, умело действовали экипажи 1021-го сап. Летом 1944 года самоходчики и два полка 14-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады у н\п Пиляны приняли бой с превосходящими силами противника, насчитывавшими до 100 танков (по советским данным, хотя их могло быть и меньше), шедших в сопровождении автоматчиков и бронемашин. Самоходные орудия не стали контратаковать противника в лоб, а расположились на флангах. После того, как немцы приблизились на расстояние примерно 500 метров, САУ открыли огонь из засад, подбив и уничтожив 19 вражеских машин.

Мнение о советских САУ, которые в наше время принято больше критиковать, чем хвалить, не всегда было однозначным. Вот что рассказывал о самоходных орудиях В.С.Крысов:

“Мне долгое время довелось воевать на самоходках СУ-122, а потом СУ-85, и могу сказать, что самоходка была для меня предпочтительнее танка Т-34-85, так как была на 30 см ниже и на тонну легче. Некоторые говорили: зато у танка есть пулеметы. На это отвечу: для борьбы с вражеской пехотой и истребителями танков экипаж самоходки имел 2 пистолета-пулемета (ППШ) и 25 гранат Ф1; кроме того, в нашем экипаже всегда был трофейный пулемет МГ-42 ленточного питания, в каждой металлической коробке которого укладывалась лента на 250 патронов. В общем, самоходка была для меня дороже, чем танк.”

Насчет немецкого пулемета Крысов отметил не зря. Советские экипажи предпочитали пользоваться трофейными MG42, если конечно позволяли боеприпасы, но это не означало, что они отказывались от ППШ, которые предпочитали сберегать для ближнего боя во время эвакуации. Ранее считавшийся штатным для танков 7,62-мм пулемет ДТ, при всей своей простоте, не мог вести огонь длинными очередями – в противном случае сильно перегревался ствол или могло заклинить патрон.
По остальным эксплуатационным параметрам СУ-85 ни в чем не уступала танку Т-34, так что проблем с её техническим обслуживанием не возникало, а после принятия на вооружение модификации Т-34-85 стало проще с комплектованием боеприпасами.

В качестве слабых сторон отмечалась недостаточно надежная и перегруженная подвеска, которая досталась от “тридцатьчетверки”. С другой стороны, применение торсионов привело бы к значительному увеличению массы и ухудшению подвижности машины. Критике также подвергалось бронирование СУ-85. Лобовая и бортовая 45-мм броня с трудом выдерживала обстрел 50-мм противотанковыми пушками, не говоря уже про 75-мм и 88-мм длинноствольные орудия, которыми были оснащены немецкие танки. Конечно, самоходка не корабль и от одной пробоины она “на дно” не пойдёт, однако в условиях активного применения немцами кумулятивных боеприпасов любое попадание в боевую рубку могло оказаться для экипажа фатальным. Частично этот недостаток был устранен на СУ-100, которая получила 75-мм лобовую броню.

СУ-85 на зарубежной службе

Первыми с возможностями новой советской самоходки, как можно догадаться, получили возможность ознакомиться немцы. Поздней осенью 1943 года, после кровопролитных боёв на правобережной Украине, советскими войсками было оставлено несколько поврежденных СУ-85, одну из которых отремонтировали от отправили в Германию. Здесь, на знаменитом полигоне в Куммерсдорфе наша самоходка прошла испытания под немецким контролем. Нельзя сказать, что СУ-85 произвела “шоковое впечатление”, как то было в своё время с танками КВ. Сравнительно с аналогичными немецкими машинами советская САУ обладала сравнительно слабым бронированием и тесным боевым отделением. Как всегда критике подверглись приборы наблюдения. Из положительных качеств немцы отметили лишь высокую степень унификации с танком Т-34, длинноствольную пушку Д-5С-85 и высокую подвижность машины. После появления СУ-85 стало понятно, что дальнейший выпуск таких танков, как Pz.III и Pz.IV имеет смысл продолжать исключительно в целях восполнения потерь до начала массового производства более современных танков. Во фронтовых условиях Panzerwaffe использовали лишь считанные единицы СУ-85, которым присвоили обозначение Jagd.Pz.85(r).

В годы войны СУ-85 были переданы на вооружение союзникам Советского Союза. В марте 1944 года первые 12 машин поступили на оснащение 1-й танковой бригады Войска Польского, а в апреле было получено ещё 9 штук. Все самоходные орудия комплектовались советскими экипажами и находились под командованием капитана И.Денисова. Из имевшихся самоходок развернули в Отдельный полк самоходной артиллерии, а позднее на его основе создали 13-й полк самоходной артиллерии. В 1945 году в польской армии появились 14-й и 28-й сап, на оснащении которых также находились СУ-85. К концу войны из 70 полученных машин на вооружении оставалось 48. Далее несколько самоходок было направлено в Школу танковых войск и в 3-й учебный танковый полк. Использование СУ-85 в Польше продолжалось до начала 1950-х гг., после чего часть самоходных орудий разоружили и переделали в БРЭМ WPT.
Также в конце войны две СУ-85 находилось на вооружении Чехословацкого корпуса, однако значительно большее количество самоходных орудий данного типа (как это ни странно) получила ГДР. В 1956 году на вооружение Народно-национальной армии Германии поступило 46 машин. Впрочем, активный период их боевой службы оказался недолгим, поскольку в 1960-е гг. самоходки стали в массовом порядке переделывать в БРЭМ, которые обозначались как СУ-85Т. Эти машины прослужили более 20 лет, после чего все они были разобраны на металл.

На сегодняшний день уцелело всего две СУ-85. Одна осталась в Польше сейчас демонстрируется в музее Войска Польского в Варшаве. Другая, образца 1944 года, находится в экспозиции музея на Поклонной горе в Москве.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СРЕДНЕЙ ПРОТИВОТАНКОВОЙ САУ
СУ-85 образца 1943 г.